Память. Десятки образов, сотни картин, тысячи творений созданных разумом и помещенных в тонкие ленты, хранящие в своих ячейках каждый прожитый день. Они были у каждого, вот только одинакова ли длина этих полос? У старика она значительна, переполненная опытом, знаниями, чувствами, что были накоплены за долгую жизнь, а ребенок? Его маленький, неразвитый разум насчитает лишь пару значимых картинок, что будут мало связаны между собой. Но они есть, от этого никуда не деться. Каждый человек имеет багаж знаний, и как распоряжаться им - лишь его собственное решение, вот только всегда ли приносит радость окружающим выбор?
Сотни дорог есть перед каждым, и развилок в них тысячи, каждое решение заставляет свернуть в определенную сторону, продолжить путь, но порой ты останавливаешься, нерешительно оглядываясь назад. Правильно, ведь иногда от выбора твоего зависит множество жизней, переплетенных между собой одной тонкой леской, которую можно ослабить, отпустив пленников, или же сжать посильнее. Что же тогда произойдет? Судьбы оборвутся, тела станут пеплом, все закончится. И стоит двинуться вперед, решив наконец, что делать, те, кто рядом вздохнут спокойно, поняв, что все закончилось, или же только началось? Кто знает, ведь через поворот снова будет перекресток, а вдали замаячит очередной блеклый свет, что обычно рождается в сердце пламени, когда оно только только распускает свои лепестки. Но каким оно будет? Обжигающе горячим, что с радостью превратит тебя в пепел, или же согревающе нежным, способный так осторожно обнять, успокоив? Смотря какой тропой идти и, видимо, однажды он выбрал далеко не лучший путь, ведь его пламя уничтожало, желая крови. Оно было так далеко, что, протянув руку, схватишься за воздух, а хаотично сменяющийся образ вспыхнет вдали, словно насмехаясь над его глупыми потугами. А так хотелось прикоснуться к источнику света его души, почувствовав тепло, что так часто отсутствовало тут, в долине пустоты. Почему именно это слово было выбрано для характеристики внутреннего мира? Как по-другому назовешь место, где нет ничего, кроме странного снега под ногами? Удивительно, ведь проведя по нему пальцами, казалось, будто это и не зимний ковер, а нечто большее, вот только что? Пока рано думать об этом, но он проверит... Позднее.
Плавное движение руки, всего одно мановение, и длинная пленка, именуемая памятью, двинулась в сторону, плавно передвигаясь перед глазами, вот только... пустота, белые картинки вместо ярких образов. Словно неизвестный художник, разозлившись, залил непутевые работы белоснежной краской, не желая более видеть свои творения. Но так ли это было, и по своей ли воле он лишился самого важного, что есть у человека после души, кончено. Вновь взмах, резкий скачок тоненькой пленки, снова порванные холсты. Почему? Отчего в его разуме не сохранилось и капли от предыдущей жизни? Да, сейчас начался новый путь, ведь старый был забыт, отброшен на задний план, а следом стерт, дабы не мозолил глаза. Нет, не так, ведь по своему желанию мало кто отмотает все назад, к самому началу, ведь лишь новорожденного разум еще пуст, но листы открыты, и невидимая рука, взяв перо, обмакнув в чернила, начнет записывать все, что тот увидел, почувствовал, даже первый вздох будет запечатлен на холсте.
Вот только, к его сожалению, пусто было в голове, и как вернуть воспоминания он не знал, хотя что-то подсказывало, что нужно лишь прикоснуться к призрачному огню, но... Как его достать, когда он вечно ускользает, шипя, ударяя по пальцам, стоит подойти достаточно близко. Складывалось ощущение, словно бы его внутренний мир обижен на него, вот только почему? Что он упустил из виду? Хотя, куда там, ведь пробуждение было недавно, и не так много суждений успел воссоздать разум, измученный незнанием.
Тут нечто странное выбило его из привычных мыслей, заставляя дрогнуть веки. Едва уловимое движение, и тьма рассеялась, пропуская тоненькую полосу света, что начала неуверенно пропадать, а перед взглядом его предстала странная картина - кладбище. Он, что, умер? Пальцы дрогнули, неуверенно сжавшись в кулак, а следом вновь коснувшись холодной земли. Нет, чувства были, да и странный звук ударял по слуху: Тудум, тудум... Сердце? Наверное, оно. Значит, он все еще принадлежал миру живых, вот только почему в душе такая пустота, словно чего-то не хватало. Какой-то важной частички, что раньше заполняла сосуд полностью, даря покой. Странно, сразу появились мысли о Духе, почему?
Нечто странное проплыло перед ним, бросив недовольный взгляд на гостя. Человек? Тогда почему прозрачен? Призрак? Два омута, по цвету способные посоревноваться с ночной мглой, медленно переместились следом за объектом, показавшимся столь интересным. Дух - умерший человек, что остался на этом свете по какой-то причине, порой даже ему неизвестной. Они могут тысячелетиями слоняться по миру, не изменяясь внешне. Странно, стоило глянуть на это прозрачное нечто, как мозг автоматически выдал нужную информацию, объясняя данный феномен, все-таки мертвец, гуляющий средь живых, крайне интересная вещица.
Голова склонилась на бок, и несколько темных прядей упало на лицо, слегка прикрывая правый глаз. Немного щекотно, да и мешает... Захотелось убрать причину недовольства, вот только пока еще руки плохо слушались, не желая двигаться. Сил слишком мало осталось от того странного скачка, что он испытал не так давно. Одно из немногих воспоминаний, что сохранились в разрушенном мирке:
Он лежал на холодном камне и чувствовал пульсирующую боль в груди, словно там было что-то, разъедающее кожу. Странно, вроде бы холодало, вот только почему леденеют пальцы, а не все тело? Непонятно. Он... умирал? Веки дрогнули, приподнявшись, а рука поднялась, переместившись на грудь. Но стоило пальцам коснуться дрогнувшей части тела, как острая боль ударила по нему, заставляя сжать зубы, дабы не закричать. Нечто влажное скользнуло по коже, плавно перемещаясь по белой ткани. Кровь? Тогда там рана? Интересно отчего? Хотя, рано об этом думать, вначале надо залечить... А как? Разум тотчас начал лихорадочно искать способ, вот только натыкался на преграду в виде плотной стены, что не давала доступа к памяти. Осознание что единственный материал в пленке - это сегодняшний день, ударило по нему намного больнее, нежели при прикосновении к ране. Почему? Куда все делось? Пальцы непроизвольно сжались на ткани, уверенно комкая ее. Вздох сорвался с его губ, а взгляд в тот же миг заскользил по каменным стенам. Где это он? Непонятно. Тут снова приступ боли, кровь потекла быстрее, словно норовя полностью вытечь из его тела, дабы оборвать жизнь, но странное движение, резко хлынувшая по пальцам сила, не дала этому произойти. Свечение озарило его ладонь, а края раны, дрогнув, двинулись по направлению друг к другу, темно-красная жижа замерла, и коркой покрылись ткани. Но стоило ему очнуться от легкого транса, как все прекратилось. Легкое покалывание исчезло, а силы, ранее переполнявшие тело, испарились. Но это сейчас было не столь важно, ведь нужно выбираться из проклятого места, пока кто-то не пришел. Если разум не может дать нужной информации, но тело на автомате выполняет желания, то почему бы не попробовать и это? Он прикрыл глаза, сосредоточившись лишь на одной мысли - подальше отсюда. Резкий рывок  вот он оседает у дерева, а последнее что предстает перед глазами: Темнеющее небо, медленно заволакиваемое тучами, что в любой момент готовы пролить свои слезы. А потом пустота...
Рука непроизвольно легла на грудь, скользнув под потемневшую от крови ткань. Немного неуверенным движением пальцы коснулись дрожащей плоти, что не зажила полностью, и, казалось, дернись он сейчас, как рана вновь откроется, а ныне он сомневался, что снова сможет остановить кровь. Стоило конечности опуститься, как взгляд вновь устремился к небесам. Странно, он спал не так уж и много, но чувствовал ощутимое отличие от того количества сил, что ранее пульсировало на нулевой грани.

Одиночество. Боль. Страх. Отчаянье. Ненависть. Злость. Бешенство. Кровожадность. Наверное, именно это должен испытывать человек, потерявший все. И не только память была причиной этого, хотя... Наверное, большей частью все-таки она, ведь сама жизнь заключена в хаотично сменяющейся ленте воспоминаний, что крутилась перед глазами его души, словно насмехаясь над владельцем, ведь видел он пустоту, вместо радужных картин. Пустота – его видения, а, может, это не так? Возможно, это его глаза были закрыты пеленой, что не давала узреть истину за лживостью преград разума? Но зачем? Глупый довод. Легкое движение, перемотка назад, уже в сотый раз. Нет ответа, лишь обрывок цепи. Почему? Чья это шутка, или специальная игра? Проверка для кого-то? Глупо. К зверю не подпустят слабого, а сильному тут делать нечего. Но если он был тут, под кроной старого дерева, то почему же чувствовал медленно уходящую слабость? Или это сила? Она возвращалась, подобно тоненьким ручейкам, что осторожно собирались в массивные реки, желая достичь морей великих, что желали стать океаном. Кто знает, сколько времени ему потребуется на восстановление былой мощи? Минута, час, день, неделя, год, вечность? Каждому свое мнение, но почему-то уверенность засела глубоко в разуме – четырнадцать дней, может чуть больше. И пусть понимание этого успокаивало, даря легкое тепло, то пустота в нутрии сжимала сердце, заставляя его биться сильнее, а душу кричать, что нужно найти что-то и это очень важно, но только вот что? Вещицу? Знание? Силу? Память? А можно ли нечто другое пытаться искать? На это не было ответа, ведь в раненом сознании не сохранилось такого понятия, как дух стражник, а понять можно лишь увидев, и то не факт, что поймешь. Но это оставим на потом, ведь намного важнее понять, где он свернул с пути, споткнувшись о камень, упав. Разум начал напряженно соображать, выискивая нужную информацию, но натыкался на прозрачную стену, за которой маячил призрачный огонек, обещающий ответить на все вопросы, лишь бы дотянулся.
«Анализ. Нужно понять, что не так, но как можно это сделать, если нет и капли воспоминаний? Хотя, почему же? Их не так уж и много – моментов, которые по пальцам могу пересчитать. Там есть ответ».
Уверенность порой единственное, что может заставить действовать. Сейчас не нужно было шевелиться, вскакивать и бежать как-то, а значит можно сидеть вот так, восстанавливая силы и думать, разбирая каждый образ в отдельности. Пальцы незримо шевельнулись, заставляя ленту отъехать назад, очень далеко, почти к самому началу. Глаза закрылись, погружая разум в состояние дремоты, что даровал способ посмотреть единицы иллюстраций.
«...Звезда единства – великое познание неизвестного, что дарует власть над великими стихиями, позволяющими созидать и разрушать.  Четыре из них уже мне подвластны, но вот пятая...»
Вспышка.
«...Огонь, прекраснейшая и сильнейшая из стихий природы. Ветер его составляющая, вода противящаяся, земля нейтральная. В каждом есть крупинки силы, нужно лишь найти ее...»
Вспышка.
«...Воздух шепчет ответы,  устраняя помехи на пути. Прислушиваясь к его шепоту можно узнать все тайны, но одного он не скажет, как открыть в себе эту силу...» - Взмах руки и десятки потоков заскользили по конечности, поднимая одежду ввысь, как и копну темных волос. Глаза были плотно закрыты, ведь смотреть надо не вперед, а себе в душу.
Вспышка.
«...Огонь. Эта стихия так проста и сложна одновременно, но достав ее, всего лишь дотянувшись, можно смести со своего пути любого. Вода питается спокойствием, тогда противовесом будет злоба? Или же эмоциональность? Одно из двух, но как достичь этого, когда...»
Вспышка.
...Злоба вспыхнула в сердце, так и прося уничтожить стоявшего перед ним. «Ты поплатишься...»
Вспышка.
... Огонь полыхает в руке, показывая всю ярость своего владельца. Стихия подчиняется, покорно прося крови, а он смотрит в хаотичное пламя и слышит странный звук, словно кто-то приближается, постукивая каблуками по земле. Еще более странный звук, а ответ – вот он, на расстоянии руки, всего лишь протянуть осталось, а отголосок сменился быстро приближающимся человеком. Он не видел, но чувствовал гостя, словно это часть его самого.
Глаза дрогнули, приоткрываясь, а черные бездны уловили медленно приближающегося паренька с маячившим рядом духом. Самурай – сразу выдал разум, давая не навязчивые подсказки.
- Йо... Там... – Донеслось до него тихий говор Духа, что заставил остановиться паренька. Забавно, он был не так уж и далеко, но образ расплывался, хотя его хранителя видно было отлично.
- Что-то не так? – Такой же ответ и вновь движение. Его тихие шаги, подобно грому, разносились в тишине кладбища, немного разряжая обстановку. Или же нет? Кто знает, ведет неизвестно, враг ли идет к нему, или друг. Хотя были ли такие, ведь он знал, а точнее чувствовал, что нет. Одиночество была его вечной спутницей, более никого.
- Хао... – Тихий шепот в тишине, повисшей над ними, ведь не было более трели раздающихся шагов, лишь шелест ветра, что подул в их сторону, задевая крону дерева и заставляя дрогнуть обвисшие ветки старого стража этих земель. Он вновь открыл глаза, посмотрев на парнишку, что присел перед ним на одно колено. Этот голос... Такой знакомый, ненавязчивый, словно шепот ручейка где-то вдалеке. И его лицо... Ему только показалось, или они похожи? Хотя, пусть он и не видел себя, но чувствовал, что это так. Губы дрогнули, приоткрываясь, а голос, отдающий хрипцой, произнес слова:
- Это мое имя?
Он нахмурился, смотря ровно в глаза мальчишки и понимая одну вещь – тот сказал правду, произнеся его имя.
– Можешь не отвечать.
Голова его дрогнула, приподнявшись, дабы глаза устремились туда, вверх, к небу, что было уже затянуто тучами, готовые пролить свои слезы, но неизвестно, желали ли они отчитать кого – то, или же простить за ошибку.
- Что он тут делает? Почему? И... Чёрт, его нельзя так оставлять... Нападёт? Вряд ли... Похоже, ранен серьёзно... Что же делать то?! Ладно... Эх, не... Оставлять так его точно нельзя...
- Надеюсь, ты не взрывоопасен...
- Надо осмотреть его раны... но я же не врач...
Губы исказились в подобие усмешки, ведь так странно звучали эти слова. Ему кто- то хотел помочь? Почему казалось, будто впервые были произнесены такие слова в его сторону? Зачем мальчишке помогать тому, кого он опасался? А ведь это чувствовалось в нем, этот липкий, неосознанный страх. Или же это не к нему было обращено, а ранам на теле?
- Сижу. – Проговорил он,  отвечая на первый, пусть и не озвученный, вопрос. Это казалось логичным, ведь он и вправду сидел под деревом, или описать все? Хех, не стоит. Но почему тот сказал «Нападет»? Почему-то совсем не хотелось атаковать этого парнишку, хотя точно был верен, любого другого бы убил сразу. – Мне не нужна помощь.
В глубине души, там, в самых потаенных уголках появилось желание пойти следом, но недоверие сыграло значительную роль, да и не принимал он помощи – привычка, явно выработанная очень давно, ведь тело среагировало мгновенно: холодный взгляд устремился в глаза мальчишки, а пальцы дрогнули, готовые в любой момент впиться в глотку, стоит тому коснуться его.

Холодно. Почему это чувство постоянно рядом, сковывая движения, мысли замедляя, угнетая душу? Отголоски его прошлого? Таким оно было? Вечные странствия в поисках чего-то важного, но стоил ли этот Крестовый поход такого состояния? Интересно, задумывался ли он об этом ранее или нет? Видно времени не было, ведь иначе, наверняка, пожелал оглянуться назад, в сторону пепелища, сделав шаг в другом направлении, выбрав иную развилку, или же нет? Кто знает, ведь он и сам не ведал, на что был способен. Являлось ли исцеление единственной критерий его силы, или же имелись другие, более сильные, разрушительные? Скорее всего, ведь чувство, будоражащее кровь до сих пор осталось внутри.
Тут взгляд скользнул на Духа, что парил за спиной незваного гостя темных земель. Хранитель? Он казался интересным, сильным, умелым, мудрым, но если этот самурай был с тем, кого называл Йо, то где его собственный? Почему за спиной нет такого же защитника, готового дать совет и закрыть собой от атак противника? Потерял? А может, Дух его предал, уйдя к другому? Врят ли. Тогда отчего же пустота в том месте души, где была связь между шаманом и его стражником? Сколько вопросов...  Жаль, что ответов разум выдать не мог, отгородившись прозрачной стеной.
«Возможно, он мне ответит на все вопросы? Но стоит ли сейчас упоминать об отсутствии Духа? Отсутствие щита – слабость воина» - Подумал он, наблюдая за парнишкой, сидевшего напротив.  Странный и непонятный, но до чертиков наивный – таким он казался окружающим, но что было на самом деле, только предстоит узнать, ведь маску так легко надеть.
Сила. Она медленно текла по телу,  отвлекая на себя его внимание. Если подумать, половина была восстановлена, но дальше, видно, скорость спадет, ведь, сколько бы не было потоков, раненое тело может и не справиться со всем.
- Что ж... Похоже, твои навыки всё ещё на прежнем уровне. Значит, всё не так уж и плохо...
Прозвучало совсем близко, и рука парники скользнула вперед, замерев в паре сантиметров от плеча раненого шамана. Чего гость добивался своими действиями? Такое движение в его сторону было непонятно разуму огненного. Но взгляд... Забавный и странный... Сколько тепла в темных безднах этого парнишки, даже не по себе становилось, ведь, казалось, его свет мог обогреть своим сиянием даже самую заледеневшую душу, освободив от холодных оков. Это было смешно, ведь обычно мало кто способен лишь взглянув, убрать боль, что таилась в самых глубинах его естества.
- Хао, ну не надо... С такой раной не до споров... Знаю - ты у нас самостоятельный, но сейчас... Дай хоть кому-нибудь помочь тебе.
Он непроизвольно нахмурился, пытаясь понять, лжет ли парнишка или говорит правду. Помощь. Почему это слово вызывало дикую злость в душе, а разум переполняло множество понятий, одним из которых было:
«Помощь влечет за собой предательство, так зачем предлагать ее? Принявший протянутую руку получит удар в спину, где же смысл доверять?»
Но отбросив эти навязчивые мысли, он едва заметно кивнул, чувствуя на себе взгляд десятков духов, что обитали в этом темном месте. Две бездны цвета ночи устремили свой взор в сторону мертвецов, и пламя мелькнуло в них, но незнание силы остановило взмах руки, что уже была направлена в сторону наблюдателей. Только показавшийся огонь стал оседать на землю, сотни его языков, переливаясь множествами цветов, ведомые ветром, разлетелись над кладбищем, затухая в его потоках. Ранее полыхающее пламя его глаз потухло, вот только отвращение осталось, теперь становясь заметным.
Жалкие. Эти духи были ничтожно слабы, но стоили ли они траты, только восстановившихся сил? Потом всегда можно будет вернуться, закончив начатое, ведь кто знает, как отреагирует мальчишка на такие действия?
- Ну, так как? Что скажешь?
Легкое движение плеч, что размяло затекшие мышцы и кивок головы на заданный вопрос. Тот, кому он предназначен – поймет, остальным не дано.

Прошлое. Настоящее. Будущее. Почему порою одно затмевает другое, вставая на место третьего? Отчего задуманное может стать приговором  содеянному, а выполняемое отголоском несовершенного? Как часто мы, по глупости, разрушаем одну из вертлявых дорог своей судьбы, разбивая на кирпичики прочные ступеньки, дабы никогда уже не задуматься на такую простую и одновременно сложную тему: «А что было бы, если...». Каждый раз, перематывая в цепочке памяти картины содеянного мы понимаем, что знай наперед действия противника сохранили бы жизни тех, кто шли следом. Полководцы бы не теряли столько воинов, защитники всегда успевали б собраться, желая отразить атаку, предатель продумать все наперед, узнав, как ляжет карта у старой провидицы. Эта паутина сложна и иногда, очень редко, мы делаем ошибки, что цепляют ни одного и не двух, а море людей, которые впоследствии возненавидят или же боготворят сей выбор. Но бывает так, что содеянное приносит всем радость, но горе тебе самому. Порой, под фанфары въезжая в город, герой с грустью смотрит вдаль, понимая, что нет более тех, кто ранее казался важным. Друзья, павшие в бою, всегда будут приходить во снах, коря за ошибку, а враги, смеясь, сделают из белоснежных картин гор кровавые воды, что вечно будут преследовать, загнанный в клетку, разум. А совесть? Возжелает ли эта дама начать давить на тебя, заставляя оглянуться назад, ведь столь много трупов усыпано по  лестнице, ведущей к пьедесталу почета.
- Зачем тебе это?
- Иначе все падет.
Крупинка разговора, что был так давно. Человеческими годами сложно сосчитать, ведь десятками длится их жизнь, а тех, кто с усмешкой наблюдает из тени сотнями, а то и тысячами. Когда-то услышанные слова могут вновь всплыть в памяти, и пусть были произнесены они так давно, что даже он побоится озвучить дату, ведь сбившись со счета, сложно угадать даже примерное количество цифр.
Но вот вопрос задан, ведь жизнь была отнята в день, когда с губ слетели те слова, но ответ... Совесть способна задушить человека, убить духа, но порою встречаются те, кому она не интересна, так о чем же речь? Лишь злые духи идут по трупам, желая унять свою боль в чужих гониях, но так ли это? Как легко способен человек, оценив чужую жизнь, перерезать глотку другу, дабы пополнить кошелек? Сколь много таких грехов на душах, что отмечены клеймом тьмы? Мы ошибаемся, совершая глупость, за которую потом платим сполна, но иногда правильным бывает выбор, ведь без крови нет силы, без опыта мудрости.
- И чего ты этим добился?
- Силы.
- Ты изменился. Я не вижу больше света, он утопает в темных потоках алой крови.
- Это не так.
- Благотворец, ставший мясником.
- Я всегда смогу остановиться.
- Перейдя грань к былому не вернешься. Ты уже на краю, так зачем же падать  еще глубже?
Выбор. Тогда он пошел дорогой, что вела по горе пепла, что был пропитан алой кровью, но почему именно сейчас, когда смотрел он на этого мальчишку, в памяти всплыл этот разговор. Он не мог вспомнить ни лица говорившего, ни времени ли даже себя, лишь слова, так больно бьющие по тому месту, где у человека сердце. Тот кто произносил эти слова был ему дорог или же сама суть кольнула сильнее самого острого кинжала? Если судить по сказанному он пошел убивать, но зачем? «Иначе все падет» - какие странные слова. Какой смысл за собой укрывало это предложение? Что должно пасть? Какая твердыня может быть разрушена, а, может, имелось ввиду внутреннее состояние? Нет, абсурдно, тогда первая мысль правдива – что-то должно было рухнуть?
«Я верю в тебя...»
Какие странные слова, он слышал их, хотя мальчик и не произносил и звука, лишь наблюдал. Мысли? Как... Хотя чему удивляться, когда вокруг слоняются души мертвых, а сам он спокойно перемещается в любое желаемое место. Так еще и то лечение... воспользоваться или пустить все на самотек? Пусть будет так, тем более его не спрашивая, уже начали лечить, точнее бесцеремонно полу раздели. Ветер скользнул по груди, где был глубокий рубец, словно от катаны. Кто мог нанести такой удар и зачем? «Благотворец, ставший мясником» - Может это ответ на вопрос? Как странно... Почему он не чувствовал боли от такого ранения, ведь должен был...
- Амидамару, пожалуйста, принеси чуток воды. Лучше остановить кровь... а дальше. Думаю, Фауст подле... чит...
Какие странные слова... Нет, не смысл был таковым, а имена... Они казались знакомыми: Фауст, Амидомару... Казалось, буд-то он уже слыша их когда-то давно. Вздох. Как сложно ничего не помнить  одновременно легко. Он чувствовал, что ранее некий груз давил на плечи, а ныне... спокойно и тихо, словно отобран был фрагмент, когда его судьба изменилась, полностью перевернув мировоззрение  стереотипы.
«Об этом стоит подумать после... Так, сперва надо обработать, очистить, а после перебинтовать. Вроде это я сдал... Значит всё получится. А после домой... Думаю, этот вариант оптимален...Так, надо сосредоточиться.»
Он отстраненно наблюдал за действиями парнишки, пытаясь понять, зачем тот это делает. Смысл. Ну не было его в этих действиях, да и глаза, излучающие тепло, зачем? Отчего тот так желал вылечить раненого?
- Зачем?
Единственное, что было сказано им, ведь большего и не надо. Парнишка и сам поймет, если хорошо знает его.

Говорят, что семья наиболее могущественная и великая сила, какая только может быть у человека. Но каково было значение этого слова, откуда оно брало свои начала, ведь было в нем и от зверей и от людей по капле. Каждый добавил свою частичку, дабы создать единое целое, где есть понятия, вера, цена. Но к чему было сказано вышеизложенное? Где смысл? Но разве не похожи несколько человек, объединенных одной кровью и фамилией на волков, что стаей носятся по своим землям, защищая границы, как люди, вставая спина к спине, отвоевывают себе жилье. Они создавали себе свои правила, что с легкостью надевали цепным псам ошейник, сдерживающий их действия, но был ли он так же неудобен и тяжел, как у тех  слабаков, что были забраны из леса? Разве сравнима свобода природная с этой мнимой, что ограничена длиной поводка? Волк всегда останется волом, но жаль, что человек не всегда до конца остается человеком. Сколь часто мы начали видеть, как даже в самой прочной семье происходит разлад из-за какой-то глупости, что кажется такой незначительной? Почему сейчас, в прошедшие времена великих актеров и творцов, что писали великолепные книги, стихи, романы, ныне лишь их подобию равны. Тени, блуждающие по миру и рвущиеся к славе, деньгам. Люди тонут в своей алчности, продавая за гроши шкуры братьев своих, ударяя по головам старика, что когда то дал жизнь отцу, дабы забрать его жалкую пенсию, да купить себе желтого яда. Понятие семьи, сотнями лет сформировывавшееся в умах людей стерлось, не оставив и следа от прежних великих значений. Ныне это лишь слово, ведь не способен род людской идти по жизни, как и волки. Сколько бы лет, десятилетий, столетий не прошло, а они готовы встать спина к спине, дабы защитить своего, но стоит, хоть одному, предать, нарушив негласный закон, и оплатит он кровью совершенную ошибку. Взяли ли от них люди эту жажду к убийствам, или же сами опустились до жизни одиночек, что блуждали по лесам, трусливо поджимая хвосты и постоянно оглядываясь, дабы никто не подкрался со спины. Печально, что мало кто заметил, как раньше прижимались друг к другу отец и сын, дабы защитить от незваных гостей, пришедших убивать, своих близких. Как мало сейчас таких вот маленьких героев, ведь скорее крича, убежит прочь «защитник», чем взяв в руку нож, перережет глотку посмевшему обидеть его родных. Смешной закат прекрасного слова семья, ведь не будь в нем человеческих начал, возьми люди все от волков, проще было бы им жить, ведь не забыты были бы придания, хранившиеся раннее ценнее любой золотой монеты, а страданиями не становились бы внутрисемейные воины за право голоса. Смешно, как низко способны были пасть глупцы, что считали, что овладели природой и ныне властвуют в этом мире. Но если обычные, слабые дураки вгрызались друг другу в глотки, то каковы правила были в семьях видящих духов? Желали ли они вставать на защиту друг друга, дабы не дать в обиду? Возможно, ведь подтверждение этому было прямо перед ним – мальчишка, что так усердно трудился над глубокой раной, обмывая ее края от грязи.
- Хм, осталось совсем немного... Только где я стерильность то возьму?
Голова невольно склонилась на бок, и усмешка исказила губы, словно он мог ответить на этот вопрос, но решил промолчать, дабы не цеплять на себе его внимание. Пусть мальчик занимается тем, за что взялся, ведь нет разницы, воссоздаст ли он поток горного ручья в своих руках, или же Дух его принесет таз воды сомнительного происхождения. Каждый идет своим путем, и, видно, Йо выбрал более сложный.
«Помочь ли тебе, создав воду, по чистоте равную горным ручьям или же промолчать, позволяя самому со всем разобраться? Да и есть ли смысл в этих повязках, когда можно прижечь, дабы не текла более кровь...» - Легкая судорога прошла по телу, стоило осознанию прийти - «Я предлагаю кому-то помощь? Он определенно странно на меня влияет...»
И тут, когда мысли потекли уже совсем в другом направлении, зазвучал голосок парнишки, что все-таки решил ответить на вопрос и теперь усердно перевязывал его грудь немного влажными бинтами.
- Зачем... Хм... А разве можно кого-то оставить в таком состоянии? Нельзя... Ведь тогда тот, кому не оказали помощь, погибнет... К тому же... Братья должны помогать друг другу. Иначе они и не братья вовсе, я прав?
Братья должны помогать друг другу? Интересные, даже великие слова, вот только одно их омрачало – память о месте, откуда он ушел, не дождавшись объяснений. А стоило ли требовать их, когда вероятность повторного сна слишком мала. Чего стоили эти слова в данной ситуации? Бесценны они были или ничтожно малы? Возможно, ответ знает каждый, но как легко пониманию отойти на задний план, если не знаешь такого слова, как помощь. Учиться. А что еще остается, если не умеешь? Забавна ситуация, когда ты задумываешься над таким простым словом, как взаимопомощь. Наверное, стоило прислушаться к ехидному голоску, что проснулся внутри и  теперь шептал что-то о слабости, наивности парнишки, но стоит ли оно того? Особенно сейчас, когда всего одним движением мог тот залечить свою рану, но кровь не стоит силы. Рана не смертельна.
- Возможно да, а возможно и нет. Смотря как близки эти двое, и стоит ли помощь того, ведь порой лучше перерезать глотку, чем позволить жить убийце, я не прав?
Забавно отвечать вопросом на вопрос, особенно если примерно представляешь ответ. Всегда есть два пути развития событий, и для начала пути одного из них нужно всего лишь сказать «Да» или же «Нет». Выбор всегда будет рядом, придя, когда его особенно не ждешь, но к чему он обязывал, зачем появлялся... Это уже тайны тех, за чьей спиной появились эти двое, предлагая разные тропы.
- Дух есть у тебя, присутствует он и у тех, кто посетил сегодня это кладбище, находясь в другой его части, но мой молчит, находясь далеко. Понятие ли слабости отсутствие защитника, или же показатель силы?
Он замолчал, бросив на парнишку привычный взгляд, что медленно перерос в странный, флегматичный словно он ненадолго вышел из реальности. Последние слова, произнесенные им, были риторическими, ведь ответа он не требовал. Пусть собеседник сам решает, нужно ли ему говорить что-то или же нет.

Почему люди причиняют зло, даже если думают, что желают добра? Стремления, мечты, время, все это давит на них, заставляя идти вперед, к новым свершениям и более ужасным ошибкам. Возможно, из-за этого его желали тогда желали наказать, отобрав самое ценное, что есть у человека - жизнь. Но будет ли это правильно? Не зря написано, что каждый имеет право на прощение, но вот незадача, единственный, кто способен принять, находится рядом, да и откуда ему было знать, что десятки последователей все еще находятся на его стороне, мечтая вновь встать под знамена Огненного шамана. В этом плане судьба имеет слишком извращенное чувство юмора… Но тут нечто странное заставило его отвлечься от мыслей, ведь чей-то голос раздался в голове.
"Только не говорите мне… Он жив!"
Он повернул олову в ту сторону, откуда доносились мысли гостя темных земель, но тот уже ушел, напоследок бросив что-то о Голдве. Знакомое имя, словно раньше встречались, хотя кто знает, возможно, их пути пересекались, ведь пустота не ответит на такой вопрос, а спрашивать у кого-то… Не самая хорошая мысль.
- Хм... Убийство ничего не исправит. И не вернёт жизни тех, кого убили. Сам посуди: пока этот некто жив, ему всегда можно помочь исправить его грехи, очистить душу, дабы тот сделал верный выбор и ... Ну не знаю... Поддержал семью того, кого он погубил, что ли. Убийство же ничего не изменит, только прибавит убийце внутреннюю боль, а умершему поселит в душу гнев и злобу... К тому же семья - это то, что делает нас сильнее. Когда ты не один...
Он вновь повернулся в сторону парнишки, перестав смотреть в пустоту, где еще недавно был наблюдающий за ними шаман. И почему этот ребенок изрекал такие наивные мысли? Очистить душу, искупив грехи. Кто пойдет на такое, ведь десятки адских кругов - цена за успокоение. Вздохнув, он лишь пожал плечами, словно отвечая на эти слова, полные какой-то детской уверенностью в их правдивости. Наивность, как было определено сразу, наверное, сыграла важную роль в построении мировоззрения Йо. А тут он решил ответить на ранее сказанные слова, разрывая повисшую над ними тишину.
- Ни то и ни то. Хранитель - не признак силы. Он - твой спутник и напарник. А как ты по другу поймёшь, силён ли сам?
На это ему нечего было ответить, ведь каждый остался при своем мнении. Являлся ли Хранитель признаком силы или другом - покажет время, раскрыв свои секреты, и это точно произойдет, но почему-то рождалась уверенность - не сейчас. Потом.
- Если хочешь - пошли со мной... Я тебе хоть перевязку сделаю нормальную. Только, чур, мысли не читать, хорошо? Не всем нравится, когда их мысли читают... По личным мотивам…
Усмешка исказила его губы, но была ли она ответом? Кто знает, кроме него самого. Скорее всего нет, ведь он заговорил, добавляя в голос свой каплю насмешки и толику холода:
- Невозможно контролировать пассивную способность, но не беспокойся, в следующий раз я не скажу, что прочел.

Танец. Их жизнь была подобна вечному балансированию у грани. И стоит лишь немного оступиться, потеряв крупинки равновесия, как начнет тело перевешивать в сторону, утягивая тебя вниз, ко тьме, что с улыбкою руки протянет. И пусть даже успеешь ты ухватиться за острие клинка, что даст эта секунда спокойствия? Раз, и пальцы скользнули по металлу, и как только ноги его не чувствовали? Еще доля секунды, и кровь скользнет по коже, а конечности разожмутся, отпуская в вечный полет. Всего лишь жалкое мановение руки, последний рывок к спасению. Но… ничего. И лишь темная дымка сомкнется над проигравшим эту бесконечную борьбу путником. Крик боли сольется с печальным всхлипом, и наступит она - пустота. Игра закончена, зрители разошлись, а путник… Да что с ним, он ведь пал, проиграв. Ныне его линии судеб стерты с книги листов. Но этот ничего, зрители не будут скучать, ведь на его место придет новый, попытавшись пройти дальше, чем предыдущий скиталец. Шаг, еще шаг, и дорога длиною в вечность. Никто не доходил до конца. Все утопали во тьме, и раз за разом слышали зрители болезненный вопль проигравшего, и ликующий крик темной бездны…

Печально?

Весело?

Скорее смешно, но лишь когда стоишь в сторонке, наблюдая за длительным танцем кого-то другого, но не твоим собственным. Движение руки, новый крик, и опять требуется шут на лезвие бритвы. А вроде бы так просто. Всего лишь шагать вперед, но как на зло, кто-то невидимый постоянно ударяет по металлу, заставляя того вибрировать. Нелепое движение, еще одна смерть.

Забавно?

Грустно…

Да, наверное именно такое чувство испытывал каждый, кто успевал в последний момент уцепиться за острую нить, разрезая руки в кровь, но держась. Раз, два, три, прыжок, и вновь на бесконечной дороге. Но ведь это лишь удачи улыбка, правда? Шаг, еще один, вновь дрогнула сталь, но, двинувшись вместе с ней, сохранив равновесие, заметить краем глаз, что ставки начали подниматься, зрители ликуют. Цирк, где проигрыш ровняется смерти. Ад, под названием «Мир людей».

- Не-не-не... я немного не про то...  Ладно, я тут, увы, помочь не могу... У Анны тож с этим проблемы были... Но, думаю, ты сможешь сдерживаться получше, чем она когда-то. Главное - не реагируй агрессивно на... плохие мысли... И, если что не так будет, какие-то сомнения, скажи мне, хорошо? Просто... не всем может понравится, что я тебе помогаю... Это из-за некоторых трудностей, что были ранее... Но мне не хотелось бы, чтобы они тяготили тебя или их.

И как всего пара слов может выбить из вечных раздумий. Анна, проблемы, не реагируй, хах. Даже смешными казались такие слова, ведь, по сути своей они были лишь отголоском прошлого, легким намеком на деяния, ранее совершенные. Но пусть пока что они будут лишь пустыми словами, что пронесутся над бесхозными долами бледных лент, пытаясь зацепиться, но не в силах задержаться. Время само покажет, стоит ли давать второй шанс или, пройдя через все круги ада, грешник не в силах подняться, падет еще ниже…

- Это их проблемы, не мои.

Сказанного не воротишь, ведь так? Хотя, зачем ему было задумываться над этим, ведь, в конечном итоге, правда была на его стороне. Не его проблемы, что подумают другие, и далеко не он виновен, что может прочесть каждого, подобно книжке. Раз, страница перевернута, два, обложка порвана, три, пепел вместо фолианта. Смешно? Очень.

- Йо-доно, сюда пришли несколько шаманов.
- И, похоже, не все они - простые, так? Участники Турнира...
- И один Патч... Судя по одеянию...
- Ох ма... только Патчей и не хватало. Ты как? Сможешь дойти? Хм... Лучше обопрись о меня.

Забавный диалог, где большей частью было столь много не нужных слов. Патчи, Турнир, это было единственный, что по-настоящему заинтересовало его, даже заставив бровь слегка изогнуться. И плевать что подумают другие, разве это важно, когда разум медленно, словно с неохотой, выдает информацию. Но как жаль, что слишком мало времени и много слов сейчас имелось в запасе. Нужно было идти, действовать, и, видимо, наконец, парнишка решил-таки уйти с владений мертвых. Хотя интереснее было то, что он вел за собой, предлагай пройти этот путь вместе.

Всего одно движение, легкое покачивание на грани клинка и одежда начала меняться, ведь, все же, идти в таком виде было не очень удобно. Окровавленное пончо неприятно скользило по ране, то и дело прилипая.

Теплое пламя скользнуло по плечам, руке, дальше вниз по телу, меняя одеяние так же легко, как преобразовывало лед в воду. Пара секунд, ни капли затрат, и вот уже не менее удобные одежды прикрывают худощавое тело,  а далее… Просто идти рядом, не отказываясь от помощи,  но и не принимая ее.